В разные годы, но в один день, 15 июля, случились две знаменитые битвы, продемонстрировавшие силу русского оружия западным супостатам.
В 1410 году в этот день под селением Грюнвальд в Восточной Пруссии рыцарей Тевтонского ордена разгромило объединенное польско-литовское войско, в котором значительную долю составляли русские полки, смоленские в частности.
Однако с первых школьных учебников россиянам ближе и дороже битва Невская, случившаяся двумя веками раньше – 15 июля 1240 года. Тогда князь новгородский разбил шведское (фактически – интернациональное) войско и вошел в историю как Александр Невский.
Предысторией битвы можно назвать традиционной для Запада «Drang nach Osten» — «натиск на Восток» — в 30-е годы 13-го века имевший вид крестовых походов в Прибалтику и Новгородские земли. Так, в 1238 году Римский папа благословил короля Швеции на крестовый поход против новгородских земель, а всем участникам этого похода обещал отпущение грехов.
«Хотяче всприяти Ладогу, просто же реку и Новъгородъ и всю область Новгородьскую», — поясняет средневековый русский текст без лишних реверансов об отпущении грехов.
Уже в следующем году шведы и немцы договорились о совместных действиях: шведы идут с севера на Новгород, немцы — через Изборск и Псков.
«Если можешь – сопротивляйся, но знай, что я уже здесь и возьму в плен землю твою», — отписал князю Александру шведский ярл Биргер, перебравшись с войском через Финский залив и добравшись по Неве до устья Ижоры летом 1240 года.
Известно, что Александр Ярославич ждать себя не заставил: не собирая подкреплений, двинулся вниз по реке Волхов и раньше шведов вышел к Ладоге, где к нему присоединилась местная дружина.
Русские атаковали в утреннем тумане – напали на шведский лагерь и разгромили его, стремительно и беспощадно. Летописец, однако, настаивает, что князь успел перед атакой обратиться к своим с необходимой в таких случаях речью:
«Братья! Не в силах Бог, а в правде! Вспомним слова псалмопевца: сии в оружии, и сии на конех, мы же во имя Господа Бога нашего призовем… Не убоимся множества ратных, яко с нами Бог!»
Справочные источники, пересказывая средневековые, доносят до нас подробности этой тяжкой страды – и имена далеких по времени, но близких нам по духу героев:
«Гаврило Олексич, «увидев королевича, влекомого под руки, въехал до самого корабля по сходням, по которым бежали с королевичем», поднялся на борт, был сброшен вниз, но потом снова вступил в бой. Сбыслав Якунович, вооружённый только одним топором, бросился в самый центр вражеского войска, а за ним ловчий Александра — Яков Полочанин размахивал своим длинным мечом. Отрок Савва проник в центр шведского лагеря, «ворвался в большой королевский златоверхий шатёр и подсёк столб шатёрный»; потеряв опору, шатёр свалился на землю. Новгородец Миша со своей дружиной сражался в пешем строю и потопил три вражеских корабля. Шестой упомянутый воин — слуга Александра Ярославича Ратмир — сражался пешим против нескольких шведов, был ранен и погиб».
Тяжко бились до вечера – и шведы «в ту нощь, не дождавше свѣта понедѣльника, посрамлени отъидоша».
Одержав победу над агрессорами, русские остановили их продвижение на Ладогу и Новгород. Но уже через год Александр – теперь Невский – двинется к Пскову, навстречу Ливонскому ордену…
