Муниципальное бюджетное общеобразовательное учреждение
средняя общеобразовательная школа № 27
Посвящение Сталинграду
Сочинение Кириченко Галины Ивановны, ученицы 7 В класса
Куратор Кармацких Елена Александровна, учитель русского языка и литературы
г.Сургут, 2018г.
Мне всего 14 лет. В мое время, в моем возрасте, называйте как хотите, подростки совершают различные законные и незаконные деяния. Впервые воруют, пытаются начать курить, пить, выражаются нецензурной речью; издеваются над животными, избивают до смерти бомжей, выкладывают в интернет запрещенные видео. Я же люблю сидеть дома, никуда не спеша и не выходя. Мне просто не интересно находиться с ними, отчего я потихоньку становлюсь затворником собственного дома. Меня всегда интересовала история, особенно нашей России. Столько нестыковок, неожиданных фактов и интересных и неразгаданных историй! И вот, в один из холодных зимних вечеров, я наткнулась на фильмы, посвященные битвам в Сталинграде. Моя любознательность не дала пройти мимо, я включила звук погромче, уселась поудобнее на стул и стала внимательно смотреть на экран монитора, вслушиваясь в мелодичный голос диктора.
На экране стали появляться роты солдат, бегущие со злыми и одновременно отчаянными лицами. Они очень крепко держали оружие, будто боялись, что, как только его опустят, произойдет необратимое. Одежда их была порвана чуть ли не в клочья, а грязный снег на лице покрывался солёными каплями пота, заливавшим глаза. Они самоотверженно бежали вперед, совершенно невзирая на то, что там их ждёт смерть. «Ни шагу назад!» — кричал командир, а все остальные солдаты дружно отвечали: «Вперед!». Всего эти три слова заставляли мужчин, женщин, детей, — всех защитников Родины забыть про страх и смятение, про жалость и какие-либо опасения. Перед ними стояла важная задача – стоять до последнего! После твоей смерти наступит победа, ты станешь героем. Этого не стоит стыдиться: желание стать посмертным героем своей Родины – честь для каждого гражданина. Ведь совсем рядом находится твоя жена и дети, ждут твоего возвращения… А пока они в страхе трясутся, боясь, что враг настигнет их.
В какой-то момент мне захотелось защитить их, прикрыв ладонью мать и дитя на экране. Я чуть протянула руку и почувствовала терпкий и тяжелый запах пороха. Неужели опять самолеты сбросили бомбы? 80 дней осаждения города было мало? Мимо бегут гражданские, а я за ними. Мне страшно. Я не боюсь того, что меня убьют, я не боюсь того, что у меня отмерзнут ноги или руки. Просто война – это страшно. Я бегу за гражданскими, а они впереди меня: мы словно играем в кошки-мышки. Вот только это не просто игра – это жизнь, которая находится сейчас на грани. Мирные жители просто спасаются, совершенно не замечая меня. Не удивительно, что они даже не остановились, увидев человека, отличающегося от них. Жаль, что этого я тогда не понимала. Кажется, что я вот-вот догоню их, улыбнусь и расскажу о том, что произойдет через десятки лет: что немцы отступят, что мы победим и мир станет другим, но не успеваю. Пули пронзают мирных жителей, а я лишь в ужасе смотрю на них. Крича, моля о помощи, они смотрят в пустоту, протягивают мне кровавую руку. Но я не шевелюсь, я просто немею на несколько секунд от неожиданности и страха. От увиденного у меня подкашиваются ноги, я отползаю назад и прислоняюсь к холодной стене, закрываю голову руками и дрожу. В голове начинают смешиваться все звуки – крики о помощи, звуки выстрелов, свист пролетающих мимо пуль, непонятные выкрики немцев и громкое «Отступаем!».
Мороз. На улице метель. Разве не пора искать себе укрытие? Стоило мне чуть встать, как три пули отрикошетили и попали в соседнюю стену, проделав в бетоне дырку. Закричав, я побежала куда глаза глядят. Находится прямо сейчас тут – опасно, но где же другие люди? Те, кто не воюет? Те, что мирно ждут домой своих родных? Где мой мир?
В голове кружатся воспоминания. Я даже не успела понять, как оказалась в гуще этих событий. На улице очень холодно; моя дрожь тратит больше тепла, чем хотелось бы. На мне лишь домашние носочки, кофта и брюки, но даже этого безусловно мало для того, чтобы выжить при минусовой температуре. Мне страшно встать, ведь если я пошевелюсь, то немецкие солдаты начнут на меня охоту. Я, как маленькая полевка, не имею выхода из норки, с одной стороны убьют лисы, а с другой – холод. Лишь одна фраза: «Что за бред?!» — была произнесена мной, пока я не увидела ползущий ко мне сугроб. В этот момент я и вовсе подумала, что схожу с ума. Какие сугробы? Неужели я действительно нахожусь в 1942 году, идет война, а я в ней?! Моя задача – выжить. Но каким образом? Мне даже из-под руин дома выбраться страшно, что уж там говорить о выживании?
– Тебе 14? 15? Почему ты тут сидишь без одежды? Это – твои родители?
Всего три вопроса вернули меня в реальность. Передо мной оказался миловидный паренек лет 13, с темными волосами и слишком взрослым лицом. Он указывал на мертвые тела, которые я не видела ранее. Я лишь смогла мотнуть головой, в знак отрицательного ответа. Вздохнув, он сбросил свою сумку и подбежал к ним, припав моментально на заснеженную дорогу. Я лишь с непониманием наблюдала, как парень хладнокровно снимал с мертвых людей одежду и обувь, после чего всучил их мне. Серьезными глазами парнишка пристально разглядывал меня. Пока я одевалась, в его руке блеснул нож.
- Немка?
Только сейчас я поняла. За этой серьезностью и, возможно, преувеличенной взрослостью так же скрывалось чувство страха, присущее всем смертным. Он боялся, что я – немецкая разведчица. Я стала отрицательно махать руками, что-то бессвязно говоря в ответ, стараясь переубедить его в том, что совершенно не понимаю, как тут оказалась. Но парнишка не отводил от меня серьезного взгляда. «Другое время? Нет Сталина? Сейчас не время для шуток, скорее всего ты сошла с ума. Я, кстати, Сашка. Который Филиппов. Будем знакомы!» — с легкой усмешкой сказал тот, протягивая свою холодную, но одновременно такую крепкую руку. Я неуверенно улыбнулась, опустив глаза. Саша был очень серьезным и рядом с ним мне было спокойно. Я не знала, сколько еще времени проведу в этой реальности, поэтому наше знакомство с Сашей было для меня необходимо. За несколько минут, я узнала, что Саша – разведчик, что доносит важную информацию о месторасположении немецких войск. Я попросила не оставлять меня одну. С горем пополам он согласился, но с важным условием: «Каждый сам за себя в случае чего, поняла?» Саша намазал мне лицо грязью, чтобы красные щеки не выделялись на фоне снега, и пожелал удачи.
Мы выдвинулись. Нам пришлось бежать через руины домов, окраины города, боевые поля и окопы. И вот, мы наконец добежали до линии фронта. Самое главное – не смотреть по сторонам (зрелище жуткое!). Вокруг лежали мертвые тела солдат. Со всех сторон доносились душераздирающие стоны раненых. Они заглушались звоном пуль и звуками движущейся военной техники. Мы были в центре боя. Только я чуть бросила взгляд в сторону, как пуля, едва оцарапав щеку, пролетела мимо, влетев прямо в горло солдата. Кровь брызнула фонтаном из его раны, попав на меня. В предсмертных судорогах, он начал беспорядочный огонь из своего автомата. От неожиданности я закричала и побежала со всех ног, что даже Саша не мог меня догнать. Выбившись из сил, я упала на холодный снег и заплакала.
Немцы стреляли, бомбили, резали наших, а мы были не в силах помочь. Я поднялась и старалась больше не отставать от Саши. Мы двинулись дальше. Слезы отчаянья катились по моим щекам, я хотела броситься на помощь нашим солдатам, но понимала, что не могу никак помочь. Алая кровь текла из рваных ран мертвых тел солдат, окрашивая снег в ярко-красный оттенок. Тысячи людей погибли прямо сейчас на моих глазах, пролетели сотни пуль, были взорваны сотни гранат. Сбиваясь с ног, я пыталась не обращать внимание на крики о помощи, пока их не стало слишком много. Мы подбегали к самому важному участку обороны. Саша вручил мне нож, строго приказав убивать им любого, кто подойдет ко мне. Я, держа оружие в руке, продолжала глотать слезы, хотя все внутри сжималось от паники и ужаса. Немцы не хотели воевать, неужели из-за диктатора все сошли с ума? А как же семьи?! Нельзя просто так убить человека!
Я стояла и смотрела, как Саша Филиппов пробирается к командиру, как передает информацию, а тот отдает следующий указ. Вдруг, рядом со мной взорвался снаряд, и я инстинктивно побежала вперед. Пробежав несколько метров, я столкнулась с немецким солдатом. Я увидела едкую ухмылку на его чуть смуглом лице. Всмотревшись в глаза, я увидела в них высокомерное презрение.
И вдруг… он ударил меня прикладом в лицо. Резко все потемнело. Меня окутывала тишина, завлекая в свои тайные глубины. Спустя время, я почувствовала на себе мягкую ткань, что аккуратно покрывала мое тело. Неужели это конец моей истории? Те, кто погиб на войне, разве этого хотели? У них остались семьи, желания, мечты, надежды и вера в Победу.
Приглушенный свет настольной лампы заставил меня приоткрыть глаза. Легкий запах корицы, доносящийся откуда-то издалека, стал приятно щекотать нос, а идеальное сочетание с яблоком заставляло вкушать аромат все снова и снова. Вся обстановка была до боли знакомой: лампа, стол, открытое окно, моя одежда, любимый плед на плечах, монитор компьютера, на котором шли титры.
Это был просто фильм? Так почему я оказалась в нем? Похоже, что ответ я не смогу найти, зато знаю точно: это путешествие я никогда не забуду. Возможно, это были игры разума или просто сон, но царапина на моей щеке говорит об обратном. После этого дня я никогда не буду прежней.
Заварив себе горячий травяной чай, меня не покидали мысли о случившемся. Разве во время войны люди не понимали, что творят? Нет, они прекрасно знали, что происходит. Им приходилось воевать, иначе бы другая страна захватила власть. Это была вынужденная мера, обязательная для исполнения.
Сколько солдат и воинов полегло в Великой Отечественной войне, кто-то попал на страницы книг и учебников, кто-то остался безымянным солдатом, а кто-то до сих пор живет с нами по соседству. Я искренне горжусь каждым из них, все без исключения достойны звания «Героя»: мужчины, женщины, дети, вставшие на защиту своей Родины. Все, как один монолит, шли к единой цели: мир на нашей земле. Очень жаль, что многие сейчас этого не понимают и не ценят мир, достигнутый огромными жертвами.