После Великой Отечественной войны никто в мире не поверил бы, что Советский Союз так быстро оправится от её последствий и будет в состоянии создать атомный подводный флот. Уж слишком грандиозных и масштабных ресурсов требовал этот проект. Однако уже 9 сентября 1952 года Иосиф Сталин подписал постановление № 4098-1616 «О проектировании и строительстве объекта №627» – так, соблюдая секретность, называли первую советскую атомную подводную лодку. Атомоход должен был восстановить баланс сил в мире.
В постановлении советского правительства не оговаривалось, что отечественный атомоход должен иметь преимущество перед американскими по скорости, прежде всего подводной, но советские конструкторы сразу поставили перед собой такую задачу. Советская атомная подводная лодка проектировалась как носитель нацеленной на вражеские военно-морские базы единственной торпеды колоссального калибра – полтора метра! К началу 1950-х годов, когда работы над первыми атомными подлодками и в СССР, и в США вышли из стадии предварительных проектов, Советский Союз не имел совершенных средств доставки на территорию вероятного противника – Америки.
Бомбардировщик Ту-16 только-только начинали испытывать, межконтинентальных баллистических ракет, тем более морского базирования просто не существовало. Создавать лодку с уникальными возможностями для вооружения её обыкновенными торпедами инициатору проекта — Первому главному управлению при Совете министров СССР — не хотелось.
Через два года после начала строительства проект едва не был закрыт. Случилось это в 1954 году, когда атомщики, оценив, что их собственных знаний не хватает для завершения работы, всё-таки привлекли к оценке своей работы экспертов советского Военно-морского флота. Группа специалистов, руководимая контр-адмиралом Александром Орлом, рассмотрела проект и предоставила результаты своей работы не только заказчикам из Первого главного управления Совмина, но и своему непосредственному начальнику – главнокомандующему ВМФ СССР адмиралу Николаю Кузнецову. Его вердикт был однозначен: такой корабль флоту не нужен.
В варианте с вооружением подводной лодки торпедой Т-15, имевшей диаметр в полтора метра, длину более 23 метров и вес около 40 тонн, проект бесполезен. Прежде всего потому, что стартовать к цели она могла лишь на расстоянии до 50 км до неё, а линия противолодочной обороны США в те годы начиналась за 100 миль, то есть почти за 200 км от берега.
Было и ещё одно обстоятельство, превращавшее экипаж лодки фактически в камикадзе. После пуска гигантской торпеды длиной почти в четверть общей длины субмарина приобретала колоссальную положительную плавучесть и большой дифферент на корму. Другими словами, едва выпустив торпеду, подводная лодка выскакивала на поверхность моря и не имела возможности срочно погрузиться, становясь лёгкой мишенью. А для обороны у неё было всего-навсего два обычных торпедных аппарата с двумя торпедами.
Проект пришлось срочно перерабатывать. В итоге на лодке установили восемь носовых торпедных аппаратов с боезапасом в два десятка торпед. Среди них должны были быть и атомные: к тому времени их боевые части уже начали проходить испытания. Но главным оружием подлодки, как и планировалось, стала скорость. У первой американской субмарины «Наутилус» она составляла 23 узла (42,6 км/час), у второй, «Сивулфа», – 20 узлов (37,04 км/час).
Советские конструкторы решили сразу искать наиболее обтекаемую форму подводной лодки нового проекта. Поиски заняли не слишком много времени: как известно, самыми оптимальными формами для движения под водой обладают морские млекопитающие, в том числе киты. На них-то и стала похожа первая советская атомная субмарина, развившая на испытаниях подводную скорость в 28 узлов (51,86 км/час) даже не на полном ходу. За свою форму, которую унаследовали и все последующие подводные лодки, первый атомоход получил у моряков уважительное прозвище «Кит».
Несмотря на множество проблем и сложностей, сопровождающих создание любого нового механизма, подлодка К-3 пусть и с опозданием, но была построена. Её заложили 24 сентября 1955 года. В строительстве К-3 принимала участие вся страна, хотя даже и не подозревала об этом. Например, на одном из московских заводов разработали специальную сталь. Её применение позволило субмарине погружаться на немыслимую в те годы глубину – 300 метров. В Горьком изготовили ядерные реакторы, в Ленинграде на Кировском заводе – паротурбинные установки.
К-3 в стапельном цехе «Севмаша»
На заводе в Северодвинске был введён режим строжайшей секретности, корабелам запрещалось выносить чертежи даже в цех, где строился атомоход. Перед рабочей сменой сотрудники заходили в специально отведённое помещение, читали чертежи и запоминали их. Детали из других цехов транспортировали только ночью. Их укрывали брезентом, строили дощатые ограждения. Ветераны «Севмаша» вспоминают: никто не знал, что создаётся. Корабль был разбит на такие ячейки, по которым невозможно было представить весь режимный объект целиком. Впервые весь монолит заводчане смогли увидеть уже при спуске на воду.
Попасть в число первых офицеров атомной подводной лодки было также престижно, как в отряд космонавтов. В каком-то смысле подводники тоже осваивали новый неизведанный мир. Были сформированы основной и резервные экипажи, которые начали обучение в 1954 году в Обнинске. В распоряжение моряков-подводников предоставили не только первую в мире атомную электростанцию, но и специально построенный неподалёку от неё рабочий стенд с таким же реактором, как на подлодке.
Эргономику конструктивных и дизайнерских решений строящейся подлодки экипаж проверял на себе: для этого создавались деревянные макеты отсеков. Это позволило грамотно спланировать внутренне пространство, расположение приборов, механизмов управления и инфраструктуру боевых частей К-3, а также избежать казусов, периодически возникающих, когда у работающих над отдельными частями проекта специалистов нет практического опыта использования предлагаемых ими решений. Так, например, изначально места командира и штурмана в центральном посту были спроектированы так, что и тот, и другой находились спиной по курсу корабля. Это, конечно недопустимо – пришлось перепроектировать.
Не всё изначально было гладко и с главной энергетической установкой. Выбранная конструкторами классическая водо-водяная установка была наиболее проработана на тот момент, однако все узлы и агрегаты строились и применялись впервые. Очень много проблем создавали парогенераторы первого контура, в которых циркулировала радиоактивная вода. На них постоянно появлялись микротрещины, из-за чего реактор зачастую нельзя было вывести на полную мощность, и лодка попросту не могла развить проектную скорость. О том, что постоянные утечки в реакторном оборудовании повышали радиоактивный фон внутри К-3 и говорить не приходилось.
Спуск К-3 на воду
Спуск субмарины на воду состоялся 9 октября 1957 года. Это событие также происходило в обстановке строжайшей секретности. Подлодку постарались максимально замаскировать: рубку укрыли парусиной, все выступающие части обшили фанерой. Число присутствующих на церемонии предельно ограничили. Увидеть триумф советского военного кораблестроения могли немногие. К ходовым испытаниям лодка была предъявлена 3 июля 1958 года. В приёмном акте правительственная комиссия отметила, что первая отечественная атомная субмарина «является крупнейшим научно-инженерным достижением в области подводного кораблестроения». Название атомоход получил К-3, позже возникло «имя собственное» – «Ленинский комсомол».
Конструктор Владимир Перегудов
Основные характеристики субмарины: тип корабля – ПЛАТ (подводная лодка атомная торпедная); обозначение проекта – 627 «Кит»; кодификация НАТО – «November»; скорость надводная – 15,5 узлов (28,71 км/час); скорость подводная – 30 узлов (55,56 км/час); автономность плавания – 50-60 суток; экипаж – 104 человека; водоизмещение надводное – 3065 т; водоизмещение подводное – 4750 т; длина наибольшая – 107,4 м; ширина корпуса наибольшая – 7,96 м; средняя осадка – 5,65 м; минно-торпедное вооружение – 8 носовых торпедных аппаратов калибра 533 мм, боезапас составляет 20 торпед, 6 торпед с ядерными зарядами по 15 килотонн. Главный конструктор – Владимир Перегудов.
30 декабря 1958 года первая советская атомная подводная лодка К-3 вступила в строй Военно-Морского флота СССР. Первым её командиром стал моряк-подводник, участник Великой Отечественной войны капитан I ранга Леонид Осипенко, в последствии Герой Советского Союза, контр-адмирал. Очень скоро субмарина показала свои способности. Уже в 1959 году она начала регулярно плавать подо льдами, сначала под кромкой, а потом и под серьёзным паковом льдом, в итоге достигнув Северного полюса.
Капитан I ранга Леонид Осипенко
Историческое событие произошло в ходе третьего дальнего похода субмарины, состоявшегося 11-21 июля 1962 года. Основной целью экипажа подлодки было подтвердить, что субмарина и подобные ей корабли способны на длительные походы подо льдами. Кроме того, советским морякам-подводникам предстояло пройти точку Северного полюса в подводном положении и всплыть из-подо льда на поверхность. Все поставленные задачи были выполнены успешно.
За 178 часов в подводном положении субмариной было пройдено 1294 мили (2082,49 км) и трижды 15, 18 и 19 июля она всплывала почти точно на полюсе. Это было не просто достижение. Таким образом советские подводники продемонстрировали, что арктические льды не станут препятствием для советских подводных лодок. При необходимости ответный ядерный удар по территории вероятного противника можно будет нанести даже с «макушки» Земли.
Экипаж К-3 на Северном полюсе
Средства для этого уже были. Впервые подводный пуск первой советской баллистической ракеты морского базирования был совершён чуть мене чем за два года до всплытия К-3 на Северном полюсе – 10 сентября 1960 года. По возвращению из похода экипаж субмарины на берегу встречал лично Никита Хрущёв, первый секретарь ЦК КПСС. А для стран, членов блока НАТО новость о том, что К-3 достигла Северного полюса, стала очень неприятным сюрпризом. С этого момента начал восстанавливаться паритет, нарушенный в марте 1959 года, когда первое в мире всплытие на полюсе совершила американская подлодка «Скейт», подтвердив новую военную угрозу для СССР.
В судьбе «Ленинского комсомола» были не только триумфы, но и трагедии. Одна из них произошла 8 сентября 1967 года. Лодка уже заканчивала боевую службу в Норвежском море, когда в I и II отсеках произошёл пожар. За считанные минуты погибли 39 моряков. Пострадали и остальные члены экипажа, когда, чтобы не допустить взрыва торпед, в том числе и с ядерными боевыми частями, командир приказал уравнять давление в отсеках — и из горящих двух внутрь лодки хлынул воздух, отравленный продуктами горения. В итоге подлодка всплыла и в базу вернулась в надводном положении.
В ходе расследования выяснилось, что причиной трагедии стал «человеческий фактор». Во время планового ремонта кто-то из рабочих заменил медную прокладку паронитовой на гидравлической системе высокого давления. Она не была рассчитана на перепады давления. Со временем уплотнитель раскис – произошёл прорыв масла, которое тут же воспламенилось.
К-3 в море
В боевом составе ВМФ подводная лодка К-3 «Ленинский комсомол» состояла до 1988 года – целых три десятилетия. За это время она совершила 5 боевых походов. Находясь в море в общей сложности 14115 ходовых часов, субмарина прошла 128443 мили (206708,97 км). То есть, почти шесть раз обогнула землю по экватору.
Первая отечественная атомная субмарина занимала - да и сегодня по праву занимает — особое место в истории Российского флота. В нашей стране она стала родоначальницей ракетно-ядерного океанского подводного флота. Это та сила и мощь, которые стали гарантом предотвращения третьей мировой войны и недопущения применения ядерного оружия. Ведь она обеспечивала неотвратимый ответ любому агрессору.
Главный командный пункт К-3
После списания «Ленинскому комсомолу» грозила утилизация. Военные моряки, историки, конструкторы, да и все неравнодушные люди к судьбе К-3 выступали против этого. Они предлагали сохранить субмарину для будущих поколений. От «распила на иголки» корабль был окончательно спасён благодаря совместной инициативе проекта «Остров фортов», ВМФ России и «Объединённой судостроительной корпорации». Подводную лодку К-3 «Ленинский комсомол» решили сделать центральным экспонатом Музея военно-морской славы – одного из важнейших объектов Кронштадтского туристско-рекреационного кластера, создаваемого по поручению Президента Российской Федерации Владимира Путина. Исходя из этой задачи, родилась концепция формы здания Музея. Проект размещения подводного корабля такого размера на суше в крытом помещении беспрецедентен: нигде в мире такого больше не увидишь.
К-3 в музее
Сергей Хайминов, капитан-лейтенант, член Нижегородской областной организации «БОЕВОГО БРАТСТВА»
