Ежегодно в нашей стране 7 июля отмечается День воинской славы России – День победы русского флота над турецким в Чесменском сражении в 1770 году. Битва произошла 5-7 июля 1770 года, 250 лет назад, в Чесменской бухте на западном побережье Турции. Чесменская победа является одной из самых блестящих викторий русского флота в военно-морской летописи России. Победа была полной – весь турецкий флот был уничтожен.
Президент России Владимир Путин в июле 2012 года подписал поправки в закон «О днях воинской славы и памятных датах России», которые дополняют перечень дней воинской славы датой 7 июля.
3 июля педагог дополнительного образования школы №23 г. Комсомольска-на-Амуре, член правления городского отделения Всероссийской общественной организации «БОЕВОЕ БРАТСТВО» капитан-лейтенант Сергей Хайминов для учащихся, преподавателей и родителей учащихся школы на цифровой образовательной платформе «Дневник.ру» провёл урок мужества на тему: «250 лет Чесменскому сражению». Урок мужества был предоставлен в форме устного журнала. Кроме устного журнала ученикам, преподавателям и родителям 6 июля был показан учебный видеофильм под названием «Слово о Чесменской битве». Цель урока – воспитать у учащихся чувство патриотизма, сформировать уважительное отношение к историческому наследию и событиям прошедших лет на примерах героев Чесменского сражения; укрепить и совершенствовать связь единства школы и семьи в военно-патриотическом воспитании учащихся. Устный журнал состоял из несколько разделов. Более 100 учащихся, преподавателей и родителей учащихся ознакомились с устным журналом и посмотрели видеофильм.
Петр Румянцев.
Предыстория
Во второй половине XVIII века Османская империя была одной из могущественнейших держав. Под её игом томились африканские, балканские, причерноморские народы и государства. Её армия с наводившими ужас янычарами считалась одной из сильнейших в мире, а мощный флот хозяйничал в Чёрном, Азовском, Средиземном море.
В 1768 году османская Порта, подстрекаемая правительствами Австрии и Франции, объявила войну России. Турецкий султан стремился закрепиться в северном Причерноморье, овладеть богатейшими районами всего юга России. Он даже мечтал о турецком Киеве, Смоленске, о турецкой Москве.
Не только Екатерина II, но даже враждебные России государства признавали, что, бесспорно, в 1768 году Турция мало того, что формально первая объявила войну и напала на Россию, но и на самом деле всячески провоцировала эту войну, и решительно стремилась к открытию военных действий.
Главным театром боевых действий, согласно плана русских, должны были стать южная Украина, Молдавия и Балканы. Несколько позже объединенные под общим командованием талантливого полководца фельдмаршала Петра Александровича Румянцева туда были направлены первая и вторая русские армии. Кроме того, была создана третья (резервная) армия, которая должна была выступить на помощь первой армии.
Весной 1769 года фактически начались военные действия. Вторжение на территорию Украины крымского хана Керим Гирея с 60-тысячной конницей значительно осложнило обстановку, а основные силы турок под командованием визиря Халиль-паши направились к Днестру, имея цель форсировать его и двинуться на Киев и Смоленск. Турки предполагали высадить часть своих сил на побережье Азовского моря и вести наступление на Астрахань.
Но их планам не суждено было сбыться: силы и средства турок были опрокинуты блестящими действиями русских войск под командованием фельдмаршала Петра Румянцева. В ходе боевых действий 1769–1770 годов в сражении при Рябой Могиле, Ларге и Кагуле лучшие турецкие войска были наголову разбиты. Русские войска взяли крепость Хотин, Яссы, Бухарест и вышли к Дунаю. За эти победы Пётр Александрович Румянцев получил титул Задунайского.
Очень скоро после начала военных действий Екатерина ΙΙ ухватилась за мысль, поданную первоначально, по-видимому, Алексеем Орловым и поддержанную его братом Григорием. Идея заключалась в том, чтобы создать в Средиземном море в турецких владениях новый морской и сухопутный театры военных действий, тем самым оттянуть часть сил противника с главного театра на Дунае, напав на Турцию с моря и с суши на юге Османской империи, и этим создать «диверсию», которая облегчила бы операции Петра Румянцева на севере, т.е. в Молдавии и Валахии.
Для реализации этого замысла и развертывания боевых действий против Турции со стороны Средиземного моря Екатерина решила послать часть Балтийского флота в виде двух эскадр в Архипелаг, в Средиземное море. Цель похода держалась в тайне, задача, поставленная Балтийскому флоту, была не из легких. На протяжении всей истории русского парусного флота ничего подобного не было. Русским эскадрам предстояло осуществить боевой поход из Кронштадта вокруг Европы через Атлантический океан и Бискайский залив на восток Средиземного моря к греческим берегам и вместе с армейскими частями начать боевые действия на тыловых коммуникациях противника.
Говоря о задаче, стоящей перед моряками, командир 66-пушечного линейного корабля «Три иерарха» капитан I ранга Самуил Карлович Грейг весьма четко определил её словами: «Цель экспедиции заключалась в том, чтобы произвести диверсию в этих местах и беспокоить турок в той части их владений, где они менее всего могли опасаться нападения, по причине затруднений, с какими должно быть сопряжено отправление вооруженной силы от самых крайних пределов Балтики в моря столь отдаленные». Эта экспедиция, получившая название «Архипелагской», имела целью блокировать проливную зону Дарданелл со стороны Эгейского моря, прервать морскую торговлю Турции, поднять массовые восстания среди народов Балканского полуострова, страдавших под тяжким турецким игом, и высадить десанты русских войск на юге Балканского полуострова и островах Архипелага.
В состав первой эскадры входили семь линейных кораблей «Святой Евстафий», «Святослав», «Три Иерарха», «Три Святителя», «Святой Иануарий», «Европа» и «Северный Орёл», один бомбардирский корабль «Гром», один фрегат «Надежда Благополучия» и девять вспомогательных судов. Почти все линейные корабли, включая флагманский корабль «Святой Евстафий», несли на своих бортах по 66 орудий. Самым мощным кораблем был «Святослав», вооружение его состояло из 84 орудий.
Подготовка к походу
Екатерина ΙΙ назначила командующим эскадрой вице-адмирала Григория Андреевича Спиридова. Григорий Андреевич был здоровья очень хрупкого, к старости болезни становились всё чаще и злее, ему шел уже 56-й год. Но в поход он всё же пошел, покинув свое место Главного командира Кронштадтского порта. Сердцем он понимал – России нужна победа. 15 июня 1769 году его произвели в полные адмиралы. Это была как бы наперед, авансом, выданная Екатериной награда.
Поставленная перед эскадрой задача была крайне трудная и ответственная – русский флот прежде еще не совершал таких далёких переходов, не был приспособлен к долгому и длительному походу. Путь эскадры лежал в южные моря, где процесс разрушения корпуса корабля от морской воды был значительно быстрее, чем в северных морях. Для защиты и предохранения подводной части корпусов кораблей от быстрого разрушения их покрывали войлоком и сверху обшивали досками. Для этого в доке воротами, канатами и блоками наклоняли огромные корабли на борт (килевали), чтобы подготовить их подводные части к дальним походам и боям.
При подготовке к сборам тогда не было мелочей. Экипажи старались сделать удобной и ладной свою военную форму, пристреливали пистолеты, мушкетоны и ружья с их капризными кремниевыми замками. Стволы гладкоствольных пушек едва успевали остывать от тренировочной стрельбы.
Подготовка эскадры к походу была закончена к середине июля 1769 года. 29 июля 1769 года Екатерина ΙΙ посетила на Кронштадтском рейде «Архипелагскую» эскадру, наградила орденом Святого Александра Невского Григория Андреевича Спиридова, тоже в качестве аванса, и вручила ему образ Святого Иоанна Воина. Капитанов Ι ранга Самуила Карловича Грейга и Ивана Яковлевича Баржа она произвела в капитан-командоры и велела выдать всем членам экипажей четырехмесячное жалованье.
Григорий Спиридов.
Поход
В этот же день корабли «Архипелагской» эскадры снялись с якорей. Подняв свой флаг на 66-пушечном линейном корабле «Святой Евстафий», адмирал Григорий Андреевич Спиридов вышел с первой эскадрой с Кронштадтского рейда. Приняв на Красногорском рейде сухопутные войска и артиллерию, 6 августа взял курс к острову Форэ (Гогланд), где он должен был соединиться с Ревельской эскадрой, которая должна была сопровождать его до Копенгагена (Дания). Личный состав кораблей насчитывал 3011 человек, десант, принятый на Красногорском рейде численностью 2571 человек, находился на кораблях.
Личное письмо императрицы предписывало Спиридову «доставить сухопутные войска вместе с артиллерией и военными снарядами для поддержки графа Орлова; основать из христиан целый корпус для учинения диверсии Турции в чувствительнейшем для нее месте; содействовать восставшим грекам и славянам и пресекать провоз контрабанды в Турцию». Полномочия адмирала были огромны – он мог выдавать самостоятельно каперские свидетельства, издавать манифесты «для отвлечения варварских республик от турецкого господства». Ему было выдано 480 тысяч рублей на чрезвычайные расходы.
Ревельская эскадра под командованием вице-адмирала Андерсона — звание это он получил одним указом императрицы вместе с Григорием Спиридовым — прибыла к острову Форэ еще 21 июля, но вследствие шторма вынуждена была укрыться в бухте Тагалахт и там произвести необходимый ремонт. К острову Форэ эскадра адмирала Спиридова прибыла 11 августа.
Близ острова Остергала 23 августа к ней присоединились еще четыре линейных корабля Ревельской эскадры – «Екатерина», «Кирман», «Архангельск» и «Азия». В Копенгаген корабли русского флота пришли 10 сентября, где им было оказано всяческое содействие: Дания в тот период сильно зависела от Екатерины ΙΙ, ограждавшей её независимость против всяких покушений со стороны Швеции и Пруссии. В Копенгагене адмирал Григорий Спиридов присоединил к своей эскадре только что прибывший из Архангельска свежепостроенный линейный корабль «Ростислав», заменивший 84-пушечный линейный корабль «Святослав». Из-за повреждений, полученных во время перехода, линейный корабль «Ростислав» не смог идти далее с эскадрой и был отправлен для ремонта в Ревель.
Пополнив запасы воды и приняв различного рода материалы от Ревельской эскадры, 19 сентября эскадра Григория Спиридова покинула Копенгаген и взяла курс на пролив Каттегат. На этом переходе один из транспортов 22-пушечный пинк «Лапоминка» сел на мель в районе мыса Скаген и разбился на рифах. Остальные суда эскадры прибыли в английский порт Гуль.
Поход оказался очень тяжелым, океан устроил эскадре суровый экзамен. Ураганные ветры ломали мачты и рвали в клочья паруса кораблей, неприспособленных для дальнего плавания. Каждый шторм выводил из строя несколько кораблей, заставляя их укрываться для починки в портах, – «столь мрачные и сильные наступили погоды со стужею, что половину эскадры редко когда видеть было можно». Чтобы подождать все отставшие корабли эскадры, приходилось совершать длительные остановки.
Контр-адмирал Джон Эльфинстон, возглавивший вторую эскадру, посланную вслед Григорию Андреевичу, также доносил о плачевном состоянии своих кораблей – «ни одном нет годного блока, все переменить приходится, помпы недействительны, «Святослав» может не выдержать сотрясений от своей крупной артиллерии». Изнуряла не только битва со стихией. Сказывалась и ускоренная подготовка к походу – не хватало канатов, парусов, помп для откачивания воды. На кораблях было тесно: в поход кроме экипажей шли сухопутные войска, мастера по ремонту оружия и судов. Неделями непривычные к долгим плаваниям и страшной качки моряки не могли поесть, приготовить себе горячую пищу, питаясь лишь сухарями и солониной. От перемены влажности и воздуха, холода и неудовлетворительного питания команды косили болезни. При подходе к берегам Англии на эскадре было более 600 больных. В последующем не было дня без смертельных исходов — то на одном, то на другом корабле приспускали флаги, выбрасывая за борт завернутых в парусину покойников.
Ввиду того, что часть кораблей нуждалась в ремонте, адмирал Григорий Спиридов принял решение – дальнейшее движение совершать «по способности». Сборным пунктом кораблей он назначил Порт-Магон на острове Минорка, находящийся в западной части Средиземного моря и принадлежащий Англии. 21 октября 1769 года на линейном корабле «Святой Евстафий» Григорий Андреевич вышел из Гуля. Через Атлантический океан и Бискайский залив он взял курс на Гибралтар. 23 ноября он прибыл в Гибралтар, принадлежащий Англии, где у него, как он пишет «был назначен рандеву» с капитан-командором Самуилом Карловичем Грейгом. В Гибралтар Самуил Грейг ещё не подошел, задержавшаяся часть кораблей его эскадры устраняла неисправности в Гуле.
Адмирал Спиридов не стал дожидаться капитан-командора Грейга и покинул Гибралтар. На остров Минорку в Порт-Магон, он прибыл 29 ноября. Оказией, через английское купеческое судно, он известил Самуила Грейга, что находится в Порт-Магоне. Самуил Грейг прибыл в Гибралтар и, не застав там Григория Спиридова, заправился водой, припасами и сразу же вышел в море на соединение с ним.
Русские корабли, отставшие от адмирала Григория Спиридова с 15 по 23 декабря постепенно подходили в Порт-Магон. К концу декабря в Порт-Магоне собралось годных к дальнейшему походу всего девять судов: пять линейных кораблей «Святой Евстафий», «Три Иерарха», «Три Святителя», «Святой Иануарий», «Надежда Благополучия», два шлюпа и два военных транспорта. Шестой линейный корабль «Европа» при выходе из английского Портсмута сел на мель, получил пробоину и потерял руль.
В январе 1770 года седьмой корабль «Ростислав» при подходе к Минорке был застигнут штормом, который повредил грот и бизань мачты. Для устранения повреждений и выполнения ремонта он вынужден был уйти к острову Сардиния. По состоянию на 25 декабря 1768 года по старому стилю на эскадре было 313 больных и 32 умерших.
Вторая русская эскадра под командованием контр-адмирала Джона Эльфинстона вышла из Кронштадта в Средиземное море 9 октября 1769 года, в составе четырёх линейных кораблей «Тверь», «Саратов», «Не тронь меня», «Святослав», двух фрегатов «Надежда» и «Африка» и двух транспортов.
20 мая 1770 года эскадра подошла к берегам Мореи. В Порккала-уддских шхерах на переходе в Архипелаг разбился транспорт «Чичагов». Потеряв грот-мачту, линейный корабль «Тверь» вернулся в Ревель. В английском порту Портсмуте были куплены 3 транспорта, которые присоединились к эскадре. Личный состав второй эскадры насчитывал 2261 человек. Императрица Екатерина по этому поводу хотела выбить на памятной медали: «Дошли туда, куда никто не доходил».
Русский флот начал поиск неприятельского флота. Боевые действия русских эскадр в Архипелаге планировались как на море, так и на суше. Главнокомандующим морскими и сухопутными силами на Средиземном море Екатерина решила назначить графа Алексея Григорьевича Орлова. Из всех людей, которые помогли ей совершить государственный переворот, Алексей Орлов не только сыграл наиболее решающую роль, но и показал себя человеком абсолютно ни перед чем не останавливающимся. Для него не существовали ни моральные, ни физические, ни политические препятствия и он не мог взять в толк, почему они существуют для других. Он был гораздо умнее, храбрее и одарённее своего брата Григория, фаворита царицы.
Обладая неестественной физической силой, уже в старости, живя на покое в Москве, отставным вельможей в своем великолепном дворце, Алексей Орлов любил при случае принимать участие в кулачных боях и нередко «ссаживал» при этом молодых бойцов, которым годился даже не в отцы, а в дедушки.
В экспедиции в Средиземноморье Екатерине II нужен был умный, изобретательный, хитрый, пронырливый человек, способный где нужно – рискнуть, где нужно – остеречься. Всеми этими качествами и способностями обладал Алексей Орлов. Командовать сухопутными десантными силами Алексей Орлов назначил своего брата Фёдора Орлова.
Алексей Орлов.
Взятие Наварина
Крепость Наварин русские моряки заняли 10 апреля 1770 года. Задолго до знаменитого Наваринского сражения 1827 года, впервые Наваринский порт вошел в летопись русских военно-морских побед. Взятие Наварина было крупным успехом. Однако наличные силы и средства для сколько-нибудь обширных и длительных военных действий на юге Балканского полуострова, для ведения серьезной, упорной войны против турок были недостаточны. Вскоре поступило известие, что большой соединенный турецкий флот идёт к Наваринской бухте, чтобы закрыть её и блокировать в ней русский флот. В такой обстановке Наварин грозил превратиться для русских сил в западню. По совету адмирала Григория Спиридова и контр-адмирала Самуила Грейга генерал-аншеф Алексей Орлов принимает решение перенести театр военных действий на море, уничтожить турецкий флот и, получив превосходство на море, возобновить действия на суше.
Взорвав и разрушив Наваринскую крепость, в начале второй половины мая русская эскадра вышла в открытое море на поиск кораблей противника. Алексей Орлов об этом писал Екатерине ΙΙ: «Лучшее из всего, что можно будет сделать, укрепившись на море…пресечь подвоз провианта в Царьград и делать нападения морскою силою».
Хиосское сражение
Русским флотом продолжался усиленный поиск неприятельского флота. Ждать пришлось недолго. В пять часов вечера 4 июля на «Ростиславе» взвился сигнал: «Вижу неприятельские корабли». Корабли турецкого флота стояли на якоре между островом Хиос и Анатолийским берегом Турции, восточная часть Эгейского моря. Флот Османской империи состоял из 73-х судов: 16 линейных кораблей, 6 фрегатов, 6 шебек, 13 галер и 32 галиота.
Командовал Турецким флотом Джейзайрмо-Хасан-Бей. В своем донесении Екатерине II Алексей Орлов писал: «Увидя оное сооружения я ужаснулся, и был в неведении, что мне предпринять должно? Но храбрость войск…рвение всех…принудили меня решиться и несмотря на превосходные силы, отважиться атаковать, пасть или истребить неприятеля».
После совета флагманов по предложению адмирала Григория Спиридова, Алексей Орлов принял решение атаковать турецкий флот утром 5 июля. В состав объединенной эскадры Алексея Орлова входило 9 линейных кораблей, 3 фрегата, один бомбардирский корабль и несколько мелких судов. На кораблях находилось около 6500 человек личного состава и 608 орудий.
Перед предстоящим сражением с турецким флотом Алексей Орлов весь флот разделил на три части – авангард, кардебаталию и арьергард. В состав арьергарда вошли 66- пушечные линейные корабли «Европа», «Святой Евстафий», «Три святителя» и 36-ти пушечный фрегат «Святой Николай». Командовал авангардом адмирал Григорий Спиридов на «Святом Евстафии», рядом с ним был Фёдор Орлов. Кардебаталией командовал Алексей Орлов, который находился на «Трёх иерархах». Кардебаталия насчитывала 66-ти пушечные линейные корабли «Святой Иануарий», «Три иерарха», «Ростислав», 20-пушечный бомбардирский корабль «Гром», 16-пушечный пакетбот «Почтальон» и транспорт «Орлов». Арьергард состоял из 84-пушечного линейного корабля «Святослав» и двух 66-пушечных линейных кораблей «Не тронь меня» и «Саратов». Командовал арьергардом контр-адмирал Джон Эльфинстон, который находился на «Святославе».
Линейные корабли «Святой Евстафий», «Три святителя», «Святой Иануарий», «Три иерарха» и «Святослав», а также фрегаты «Надежда благополучия» и «Святой Николай», бомбардирский корабль «Гром» были построены на верфи Главного Адмиралтейства в Санкт-Петербурге, остальные корабли построены на Соломбальской верфи в Архангельске. После длительного похода личный состав российского флота приобрёл хорошую морскую практику, был прекрасно обучен и натренирован в применении оружия, что в сочетании с присущим русским морякам мужеством делало его грозным противником для любого врага. Кроме того, моряки русского флота уже имели боевой опыт в действиях против турецких крепостей. Русские моряки под прикрытием ночи начали готовить свои корабли к предстоящему сражению.
5 июля 1770 года в 4 часа утра Алексей Орлов дал сигнал по эскадре – «Приготовиться к бою». Корабли Григория Спиридова и Джона Эльфинстона повторили этот сигнал. Построившись в кильватерную колонну, российский флот стройно и грозно вошел в Хиосский пролив. К 9 утра он находился в 30 кабельтовых от турецкого флота. Флот противника был хорошо виден.
С линейного корабля «Три иерарха» Алексей Орлов подаёт новый сигнал – «Построить линию баталии». Русские корабли, построившись в линию баталии, двигались на турецкую эскадру, стоявшую неподвижно на якорях. Не открывать огня раньше, как подойдя на дистанцию пистолетного выстрела, то есть почти борт о борт — таков был приказ Алексея Орлова. Орудия кораблей в соответствии с этим приказом были заряжены двойным зарядом. Алексей Орлов принимает решение сначала атаковать турецкий авангард и часть центра, а после того, как они будут разбиты, нанести удар остальным кораблям неприятеля.
В 11.30 авангард русских кораблей на дистанции в 3 кабельтова подошел к линии противника и был встречен залпом орудий турецких кораблей. Строго выполняя приказ, русские корабли, не отвечая на огонь, проявляя хладнокровие и выдержку, продолжали сближаться на дистанцию «мушкетного» выстрела – 1 кабельтов (1 кабельтов равен 185,2 м). Линия турецких кораблей была плотной и вероятность попадания в них на столь малой дистанции была очень высокой.
В 12.30 бой был в полном разгаре. Корабли арьергарда подошли к часу дня. Линейный корабль «Святой Евстафий» из-за перебитых снастей потерял ход и управление. Морское течение и ветер подхватили корабль и навалили на турецкий флагманский корабль «Реал-Мустафа». Завязалась ружейная перестрелка, русские моряки приготовились к абордажной схватке. Во время навала бушприт «Святого Евстафия» воткнулся между грот и бизань мачтами турецкого «Реал-Мустафы». Русские моряки смело и отчаянно бросились на абордаж, завязалась ожесточенная схватка. Один из матросов вцепился в турецкий флаг, неприятель саблей отрубил смельчаку руку, он протянул другую руку, но и она была ранена. Тогда он вцепился зубами в конец турецкого флага и тут же был проколот саблей турка насквозь.
Вот как воспел героическую смерть безымянного Россиянина — безвестного канонира, ценой своей жизни снявшегося флаг с турецкого корабля в своей поэме «Чесменский бой» поэт Михаил Матвеевич Херасков: «Тогда над турками победу возвестить, хотел россиянин с кормы их флаг схватить; не отнял вдруг его, колико ни пытался, меж волн и меж небес висящ на нем остался; он руки потеряв, его не отпустил, всех способов лишен, зубами флаг схватил; сарацин его мечом во чрево прободает, трепещет, держится, луну не покидает; до крайности такой её не уступал, доколь на свой корабль со флагом не упал».
Турецкий адмирал Хасан-Бей, не выдержав атаки русских моряков, бросился за борт. За ним последовала вся турецкая команда. Когда оба корабля уже сцепились на абордаж, в самую напряжённую минуту из-под шканцев турецкого корабля повалил дым и вырвался столб пламени. Турецкий флагман загорелся. Русские матросы бросились спасать «Святой Евстафий». Согласно Уставу, на адмиральском гребном катере эвакуируются на пакетбот «Почтальон» адмирал Григорий Спиридов и брат Алексея Орлова, генерал-майор граф Фёдор Орлов.
На одной из шлюпок командир «Святого Евстафия» капитан I ранга Александр Иванович Круз отправил с донесением к Алексею Григорьевичу Орлову сына адмирала Григория Андреевича Спиридова – Алексея. В донесении он поспешил сообщить о захвате неприятельского корабля «Реал-Мустафа». Когда Алексей прибыл на корабль к Алексею Орлову, «Святого Евстафия» уже не было: с горящего «Реал-Мустафа» пламя перебросилось на «Святой Евстафий», к нему на шлюпках попытались подойти русские моряки и отбуксировать его от горящего «турка», но было поздно – пламя уже перекинулось на русский корабль. Обломки рухнувшей горящей грот-мачты турецкого флагмана попали в крюйт-камеру русского корабля. Страшный взрыв разорвал «Святого Евстафия», через несколько минут взорвался и «Реал-Мустафа». Погибший в бою «Святой Евстафий» захватил с собой в небытие турецкий флагман. Казна и другие важные документы, хранившиеся на флагманском корабле «Святой Евстафий» сгорели вместе с кораблем.
Разлетающиеся горящие обломки засыпали турецкие корабли. Мужество оставило турок. Не выдержав натиска русских и устрашившись двумя взрывами, команды их передних кораблей рубили канаты якорей и поддались беспорядочному бегству — толкаясь и ломая друг друга — в рядом расположенную Чесменскую бухту. В 13.30 корабль «Три иерарха», на котором находился Алексей Орлов, поднял сигнал общей погони и русские корабли, тесня отступавшего врага, преследовали его до самого входа в Чесменскую бухту. Сражение закончилось к двум часам дня. Вход в Чесменскую бухту был блокирован русской эскадрой. Вражеские корабли беспорядочно столпились в бухте.
Завершился первый этап Чесменского сражения, который в военно-морской истории называют Хиосским сражением. Обе стороны потеряли по одному линейному кораблю. На «Святом Евстафии» погибло 620 человек, в том числе 22 офицера. Спаслись лишь командир капитан I ранга Александр Иванович Круз, 9 офицеров и 15 матросов.
Алексей Орлов о Хиосском сражении доносил Екатерине II: «В 10 часов сделан был сигнал к атаке, в полдвенадцати передовые корабли начали сражение, в половине первого оно сделалось общим. Как ни превосходны были силы неприятельския, как храбро оныя ни защищались, но не могли вытерпеть жаркаго нападения войск Вашего Императорского Величества; по продолжавшемся чрез два часа жесточайшем пушечном и ружейном огне, наконец принужден был неприятель отрубя якори бежать в великом смятении в порт под крепость называемую Чесме. Все корабли с великою храбростию атаковали неприятеля, все с великим тщанием исполняли свою должность, но корабль адмиральский «Св. Евстафий» превзошел все прочие. Англичане, французы, венециане и мальтийцы, живые свидетели всем действиям, признались, что они никогда не представляли себе, чтоб можно было атаковать неприятеля с таким терпением и неустрашимостию. 84-пушечный неприятельский корабль был уже взят кораблем адмиральским, но по несчастию загорелся оный и сжег корабль и «Св. Евстафий». Кроме адмирала, капитана и человек 40 или 50 разных чинов, никого с оного не спаслося, оба подорваны были в воздух. Как ни чувствительна была для нас потеря линейнаго корабля, но увидя неприятельское поражение, робость их и безпорядок, в котором они находилися, утешилися, получа надежду истребить оный совершенно».
Самуил Крейг.
Чесменское сражение
6 июля 66-пушечный линейный корабль «Три иерарха» под командованием капитан-командора Самуила Карловича Грейга и 20-пушечный бомбардирский корабль «Гром», командир лейтенант Иван Михайлович Перепечин, бомбардировали турецкий флот, укрывшийся в Чесменской бухте, а также береговую батарею, установленную турками на южном мысу Чесменской бухты. Адмирал Григорий Спиридов говорил: «Легко мне было предвидеть по знанию моему морского искусства, что сие их убежище будет и гроб их».
Вечером у Алексея Орлова состоялся совет флагманов и капитанов. Было принято решение уничтожить турецкий флот в ночь на 7 июля брандерами и зажигательными снарядами — брандскугелями. На совете Алексей Григорьевич перед предстоящим сражением сказал: «Наше ж дело должно быть решительное, чтоб оной флот победить и разорить, не продолжая времени, без чего здесь, в Архипелаге, не можем мы и к дальним победам иметь свободные руки; и для того, по общему совету, положено и определяется: к наступающей ныне ночи приуготовиться».
Русскому флоту предстояло дать сражение туркам в Чесменской бухте. Чтобы представить ход сражения, следует отметить, что ширина бухты Чесмы у входа составляла около 750 метров, а длина её не превышала 800 метров. Турецкий флот стоял в глубине бухты, очень скучено. Если длина корабля того периода времени была около 54 метров, то можно себе представить, каким плотным строем по ширине бухты стояли турецкие корабли. Флот Османской империи представлял собой идеальный объект для атаки брандерами, и решение русского командования вполне отвечало как обстановке, так и задаче.
Под командой капитан-командора Самуила Грейга создаётся отряд в составе четырёх линейных кораблей «Ростислав», поднявшего брейд-вымпел, «Европа», «Не тронь меня», «Саратов», двух фрегатов «Надежда благополучия» и «Африка», бомбардирского корабля «Гром» и четырёх брандеров.
Согласно приказу, в ночь на 7 июля отряд должен был войти в Чесменскую бухту и открыть артиллерийский огонь брандскугелями по кораблям противника. С целью поджечь флот турок под прикрытием артиллерийского огня, в атаку должны были пойти брандеры. В русской эскадре готовых брандеров не было. Под брандеры были предназначены четыре греческих торговых судна. Брандеры готовил и командовал ими цейхмейстер в чине бригадира Иван Абрамович Ганнибал, о котором его внучатый племянник Александр Пушкин позже скажет:
«И был отец он Ганнибала,
Пред кем средь Чесменских пучин
Громада кораблей вспылала,
И пал впервые Наварин».
Брандеры были готовы к вечеру 6 июля. Бомбардирский корабль «Гром» ещё 6 июля в 17.00 стал на якорь перед входом в Чесменскую бухту и начал обстрел противника.
Ночь с 6 на 7 июля была тихой и лунной. Линейный корабль «Европа» в 23.30 снялся с якоря и, согласно приказа, занял место в непосредственной близости от турецких кораблей. Открыв огонь ядрами и брандскугелями, в 00.30 линкор «Европа» завязал бой со всем турецким флотом.
К часу ночи линейный корабль «Ростислав» занял назначенное место. За ним шли изготовленные брандеры. Вслед за линкорами «Европа» и «Ростислав» приходили и становились на якорь и другие назначенные по диспозиции корабли.
Зажигательным снарядом, удачно выпущенным с бомбардирского корабля «Гром», был вызван пожар на одном из турецких кораблей. Корабль стоял в центре бухты, огонь с него переместился на ближайшие подветренные турецкие корабли. В это же время по сигналу Самуила Грейга были выпущены в атаку четыре брандера. Три брандера по различным причинам не достигли поставленной цели. Только один под командованием лейтенанта Дмитрия Сергеевича Ильина выполнил поставленную задачу. Лейтенант, искусно лавируя под огнем множества вражеских орудий, смог пересечь бухту, подвел свой брандер к борту огромного турецкого 84-пушечного линкора и с помощью абордажных крючьев сцепился с ним. Дмитрий Ильин зажёг брандер и, пересев на шлюпку с экипажем, стал отходить от вражеского корабля. Отойдя на небольшое расстояние, он приказал остановиться, чтобы убедиться в успешности атаки. Огромный вражеский корабль загорелся и вскоре взорвался. После этого Ильин с победой вернулся к своим. Множество горящих обломков турецких кораблей разлетелись по всей Чесменской бухте, распространив пожар почти на все корабли неприятельского флота.
С окончанием атаки брандеров русские корабли, обеспечивавшие их атаку, вновь открыли огонь по противнику. Два линейных турецких корабля взлетели на воздух в конце второго часа ночи, ещё три турецких корабля в 02.30 ночи прекратили свое существование. В бухте пылало свыше 40 судов, представлявших собой море огня. Ещё шесть линейных кораблей взорвалось с 04.00 до 05.30. Почти весь турецкий флот к рассвету сделался жертвой огня: сгорело 15 линейных кораблей, 6 фрегатов и большое число мелких судов.
Чесменское сражение.
Самуил Грейг записал в «Собственноручном журнале»: «Пожар турецкого флота сделался общим к трем часам утра. Легче вообразить, чем описать ужас и замешательство, овладевшие неприятелем! Турки прекратили всякое сопротивление даже на тех судах, которые еще не загорелись. Большая часть гребных судов затонула, или опрокинулась от множества людей, бросавшихся в них. Целые команды в страхе и отчаянии кидались в воду, поверхность бухты была покрыта бесчисленным множеством несчастных, спасавшихся, топя один другого. Немногие достигали берега, цели отчаянных усилий. Страх турок был до того велик, что они оставляли не только суда, еще не загоревшиеся, и прибрежные батареи, но даже бежали из замка и города Чесмы, оставленных уже гарнизоном и жителям».
Из огня были выведены и захвачены линейный корабль «Родос» и 5 галер. Турецкий флот потерял свыше 10000 матросов и офицеров. Русский флот в этот день потерь в кораблях не имел. На кораблях и судах отряда капитан-командора Грейга потери составили 11 убитых.
Адмирал Спиридов по этому поводу доносил президенту Адмиралтейств-коллегии следующее: «Слава Господу Богу и честь Всероссийскому флоту! С 25 на 26 июня неприятельский военный турецкий флот атаковали, разбили, разломали, сожгли, на небо пустили, потопили и в пепел обратили…а сами стали быть во всём Архипелаге…господствующими». В письме к вице-канцлеру Александру Голицыну Алексей Орлов писал: «Превосходные его силы не устрашили храбрых Россиян, кои все с великою радостию желали на неприятеля сделать нападение; почему медля нимало, того числа в полдень атаковали разбили и прогнали в порт под крепость Чесма. Не удовольствовавшись сим, 25 числа, в полночь, атакован был неприятель вторично и совсем разбит. Из шестнадцати неприятельских линейных кораблей, шести фрегатов, множества шебек, бригантинов, полугалер и других малых судов не осталось ничего, кроме печальных следов сего вооружения; все без остатка потоплены, переломаны и сожжены». В письме Алексея Орлова «…дата 25 числа, в полночь…», указана по старому стилю.
Кратко резюмируя итоги данного боя, можно сказать, что Чесменская победа является одной из славных страниц истории русского флота. Значительно уступая противнику числом кораблей и пушек, находясь за тысячи миль от своих портов, русский флот, благодаря правильному учету обстановки, мужеству и героизму русских моряков, одержал крупнейшую победу, уничтожил сильнейший флот противника. Таким образом, русский флот с минимальными потерями добился блестящего успеха, полностью уничтожив вражеский флот, по численности вдвое превосходивший его.
Итог сражения
Чесменское сражение имело важное военно-политическое значение. Османская империя, лишившись флота, вынуждена была отказаться от наступательных действий против русских в Архипелаге, сосредоточив свои силы на обороне пролива Дарданелл и приморских крепостей. В Стамбуле опасались, что теперь русские могут угрожать столице империи. Под руководством французских военных инженеров турки спешно укрепляли оборону Дарданелл.
Часть турецких сил была отвлечена от Причерноморского театра. Всё это сыграло важную роль при заключении Кючук-Кайнарджийского мирного договора. Сражение стало свидетельством возросшей морской мощи России.
Чесменская победа вызвала широкий резонанс в Европе и Азии. Крупнейший боевой успех русских моряков был столь очевиден, что пренебрежение и скептицизм в отношении нашего флота сменились задумчивостью и даже опаской. Англичане высоко оценили итоги Чесмы: «Одним ударом была уничтожена вся морская сила Оттоманской державы».
Чесменская церковь.
Императрица Екатерина II щедро наградила всех отличившихся: адмирал Спиридов был пожалован орденом Святого Андрея Первозванного, граф Федор Орлов и капитан-командор Самуил Грейг получили орден Святого Георгия II степени. Орден Святого Георгия III степени были удостоены капитаны I ранга Федот Клокачев и Степан Хметевский. Ряд офицеров, в том числе и командиры всех брандеров, получили крест ордена Святого Георгия IV степени. Главнокомандующий всеми русскими силами на Средиземном море граф Алексей Орлов с этого момента получил почетное титулование «Чесменский». За «храброе и разумное предводительство флотом и одержание знаменитой на берегах Ассийских над турецким флотом победы и совсем оный истребивший» он был пожалован высшей степенью ордена Святого Георгия. Кроме того, графу был присвоен чин генерал-аншефа, даровано право поднимать кайзер-флаг и внести его в герб.
По распоряжению Екатерины II для прославления победы была воздвигнуты Чесменская колонна в Царском Селе в 1778 году, а также построены Чесменский дворец (1774 – 1777 годы) и Чесменская церковь святого Иоанна Предтечи (1777 – 1780 годы) в Санкт-Петербурге. В память о Чесменской победе были отлиты золотые и серебряные медали. Имя «Чесма» носил эскадренный броненосец российского военного флота.
Этой победе Россия была обязана, прежде всего, опытному флотоводцу адмиралу Григорию Андреевичу Спиридову.
Сергей Хайминов, капитан-лейтенант.
